Дополнительный материал по теме 4 «Ошибки»

Что вообще делать с ошибками?

На практике отнесение выявленной ошибки к какому-то типу нам может понадобиться в двух случаях, соответствующих самому крупному и самому важному делению всех ошибок.

Важнее всего, что ошибки делятся на свои и чужие.

И в отношении своих и чужих ошибок, разумеется, целесообразны совершенно разные стратегии поведения. Свои ошибки желательно выявить как можно раньше и исправить –до тех пор, пока результат, содержащий ошибки, не введен в научный оборот. В отношении же чужих линии поведения могут существенно различаться под влиянием вненаучных факторов.

Вполне естественно, что помимо того, что мы стремимся к установлению истины, мы в то же время находимся в рамках определенной научной парадигмы, зачастую – принадлежим к какой-либо школе или направлению, или когда все это еще не сформировано толком, как в защите информации, которая как наука находится еще в стадии становления (что дает и плюсы, и минусы), то по крайней мере мы поддерживаем чьи-то взгляды, а чьи-то – отрицаем (иногда, возможно, и не вполне справедливо).

В зависимости от всего этого наша критика тех или иных исследователей будет довольно заметно различаться. И это нормально. Не надо считать, что вы обязаны клеймить всех оппонентов с одинаковым комсомольским задором и пролетарской ненавистью – это как раз не нормально. Ученый, как и любой человек, не должен быть чужд нормальных человеческих свойств, таких как уважение и благодарность.

В то же время, по существу, критика «друзей» и «врагов» – если речь идет о научной критике – будет различаться в основном риторически – в первом случае мы, скорее всего, будем квалифицировать ошибку как объяснимую некоторыми объективными причинами (если их удастся обнаружить) или соответствующую тому этапу развития теории, на котором она была сделана (что, строго говоря, тоже объективная причина); во втором же мы будем стараться усугубить ошибку, компрометируя компетентность исследователя, показать, что она как раз не имеет под собой причин и сделать ее было существенно сложнее, чем не сделать, – однако ж исследователь ее таки допустил.

Для этого, проанализировав тип ошибки, мы выберем тот, при котором она выглядит более грубой (а в случае с «другом», разумеется, менее грубой). Тут нужно сказать, что ранжировать типы ошибок по степени «грубости» заранее – невозможно. Совершенно абсурдным было бы утверждать, что хронологические ошибки менее грубы, чем ошибки чувственного восприятия, или наоборот. Однако в конкретных условиях, как правило, такое ранжирование возможно. Например, для историка хронологическая ошибка – почти всегда позорное обвинение, хотя, казалось бы, суть исследования для историков и состоит во многом именно в установлении хронологии, что же позорного в том, что исследователь получил неверный результат? Ту же ошибку можно, как правило, квалифицировать как методическую, и это будет восприниматься намного простительнее, особенно в отношении молодого ученого. Для естествознания хронологическая ошибка будет звучать мягче, чем фактическая. При анализе эксперимента методическая ошибка – более тяжелое обвинение, чем ошибка чувственного восприятия. И так далее.

В этом нет какой-то жесткой системы, которую можно было бы зафиксировать сводом правил, это, как все обычаи, постигается при погружении в ту или иную культуру и тот или иной дискурс.

Пока это погружение не состоялось, целесообразно исходить из того, что обличительный пафос в критике использовать рано, а руководствоваться стоит тем, какой из типов, к которым можно отнести ошибку, позволяет нам выявить все ее возможные следствия и причины, чтобы ничего не упустить. И в этом то главное общее, что объединяет работу над своими и чужими ошибками: важно не остановиться на локальном исправлении найденной ошибки, обязательно надо проверить, что привело к ее возникновению, найти корневую ошибку и, продолжая метафору, вытащить все возможные «побеги» – найти и выправить все, что построено на основании этой ошибки.

Пример такого разбора корней и побегов важен, но трудно воспринимается на слух, поэтому он приведен в дополнительных материалах к теме.

Обычно ошибку начинают искать там, где она по каким-то причинам подозревается. Правильное «угадывание» мест с ошибками – это отчасти интуиция, отчасти опыт, а отчасти особенность склада ума. Из перечисленного могу настоятельно посоветовать наращивать опыт, анализируя свои собственные ошибки, найденные кем-то другим, и причины того, что они а) были вообще допущены и б) не были обнаружены вами.

Анализ собственных ошибок ничуть не менее значим, чем их исправление.

В связи с этим стоит упомянуть еще одну задачу, к сожалению, иногда остро стоящую перед исследователем: что делать, если собственная ошибка обнаружена поздно, когда текст, ее содержащий, уже введен в научный оборот.

В первую очередь следует хладнокровно взвесить, насколько эта ошибка важна.

Критерии важности, в принципе, каждый формулирует для себя сам, но я бы предложила такие:

1. влияет ли она на правильность основных выводов,
2. влияет ли она на правильность теории, которую вы строите или в рамках которой рассуждаете,
3. является ли она системной,
4. является ли она критичной для воспроизводимости результата или хода исследования,
5. является ли она соблазнительной для критики (иными словами, обнаружь вы такую ошибку у оппонента, ухватились бы вы за нее как за повод его скомпрометировать?).

Если ответ хотя бы на один из вопросов – да, то следует спросить себя, является ли эта ошибка устранимой.

Если тоже да, то следует ее срочно устранять и искать наименее травматичный способ ввести в научный оборот научный продукт с исправленной ошибкой. При этом целесообразно упомянуть исправление ошибки явно и оговорить, что изменилось в связи с ее исправлением. Этим вы пресечете возможные спекуляции как на тему самой ошибки, так и на тему «смены вашей позиции».

Если ошибка неустранима – это, конечно, самый плохой вариант, однако все равно, если вы собираетесь продолжать исследования в этой области, признавать ее надо. Желательно при этом хотя бы наметить путь исследования, который представляется верным. Ясно, что достаточно оперативно предложить полностью проработанную концепцию, если в предыдущей выявлена неустранимая ошибка, – практически невозможно.

Если же ни по одному из приведенных параметров ошибка не оказалась особенно важной, то достаточно просто ввести в оборот текст, ее не содержащий, а сам факт ошибки и ее безболезненного исправления можно привести как аргумент в пользу живучести и продуктивности вашей теории – она дает инструментарий для выявления ошибок и не разваливается при их обнаружении. Такой ход не только покажет вас уверенным в себе и объективным ученым, но и внутренне свободным человеком (это не обязательно должно быть правдой, сначала, возможно, придется себя заставлять).

Самоконтроль с помощью перечня признаков научности

В первом видеоролике по теме «Ошибки» я упомянула, что признаки научности сформулированы таким образом, чтобы исключить саму возможность возникновения ошибок.

Попробуем с их списком в руках разобрать, как они помогут исследователю в деле самоконтроля.

В ходе исследования как деятельности контролируем следующее.

С точки зрения содержания: 

1. Цель (установление истины) и задача (описание мира, выявление внутренних закономерностей) – могут помочь выявить в основном только грубые методологические ошибки – такие как отсутствие или поверхностность (в худшем случае – тенденциозность) выводов, шаткие основания и аргументы. Для исключения таких ошибок нужно убедиться, точно ли вы не отбираете материал по принципу того, что он укладывается в вашу теорию и приводит к желательному результату, нужно постараться специально поискать контрпримеры, что-то, что могло бы разрушить вашу концепцию. Однако, конечно, не стоит преувеличивать – если такие ошибки уже допущены, то велика вероятность, что самоконтроль вежливо закроет глаза на них. В отличие от случая поиска аналогичных ошибок у других.

2. Предмет рассмотрения полагается реально существующим – это означает, что он рассматривается как обладающий всеми сторонами существования других предметов того же класса (например, массой и объемом, если это физическое тело, системами питания и выведения, если это живое существо, и т. д.), не обладает противоречащими одна другой или несовместимыми характеристиками (он одновременно живой или неживой, и если живой, то в каждый конкретный момент или жив, или мертв, причем если мертв, то жив уже не будет (тот же экземпляр)) etc. Такой анализ наших представлений о предмете изучения позволит избежать системных и логических ошибок, а также – при известной сложности предмета – ошибок чувственного восприятия. Возьмем в качестве примера классический анекдот про изучение слона на ощупь – один исследователь полагал, что слон – это теплый канат, другой – что это шершавая колонна, третий – что это стена. Изучать большую систему по частям – правильно. Однако, держа в голове, что они все изучают один и тот же предмет и он реально существует, исследователи объединили бы свои впечатления и попытались бы их соединить в нечто непротиворечивое методом итерационных приближений. Вполне мог получиться слон.

3. Новые теории и подходы вытесняют старые, а не сосуществуют с ними – помогает избежать методических ошибок соединения разных научных парадигм. Однако тут нужно иметь в виду, что в такого рода соединениях может содержаться вовсе не ошибка, а новый более эффективный способ решения задачи. Здесь критерием будет то же, на что я часто обращала ваше внимание в курсе прикладной риторики, – если «так получилось» случайно, надо проверить, не ошибка ли это. Если же вы сделали это нарочно – просто взвесьте лишний раз «за» и «против». В качестве примера могу привести мою собственную диссертацию, в которой я соединила два противоположных подхода к категории числа существительных – как к категории грамматической (словоизменительной, что означает, что существительное изменяется по числам) и как к категории словообразовательной (то есть существительное множественного числа – это другое слово, чем существительное единственного числа), да еще и соединила диахронический (изучается изменение системы языка) и синхронический (изучается язык одного периода как система) подходы к исследованию языка (я не вижу никаких противопоказаний ни практического, ни теоретического характера к этому синтезу, поэтому отказываюсь считать это экспериментом или новаторством).

Как уже упоминалось выше, анализ на предмет одновременного присутствия в исследовании черт разных научных теорий, школ или парадигм, а также целесообразности этого присутствия, если оно обнаружено, позволит уточнить терминологическую систему исследования и избежать терминологических ошибок.

В отдельных случаях анализ на предмет признака прогрессивного развития науки может натолкнуть на выявление системных или логических ошибок, хотя этот путь их обнаружения ближе к интуитивному, чем к методическому. Например, вы проводите серию экспериментов по выявлению момента отделения души от тела и доказываете, что проводить эти эксперименты правильнее не на мышах, а на обезьянах, так как человек произошел не от мышей, а от обезьян. Казалось бы, это довольно нелепое смешение картин мира – или человек произошел от обезьяны, или можно инструментально зафиксировать отделение души. Однако человеческое сознание примиряет такие оксюмороны довольно легко – ведь умудряются же многие (хочется верить, что не ученые) считать, что Бог против ИНН и клонирования.

4. Результат, опыты, доказательства – воспроизводимы, в том числе другим субъектом на других объектах класса – и это помогает вовремя выявить ошибки чувственного восприятия и значительную часть методических ошибок. Очевидно, почему нет смысла подробно на этом останавливаться. Заметим, что это свойство – при условии, что действия не только воспроизводимы, но и воспроизводились неоднократно, – позволяет выявить и арифметические ошибки.

5. Исследование предмета производится системно (элементы, взаимосвязи, среда) – это скорее всего поможет выявить системные и многие логические ошибки; отдельно стоит сказать о компоненте системности, зачастую упускаемом из виду, – о среде. Если не забывать думать о том, что относится и что не относится к изучаемому предмету, является его средой, можно избежать методических ошибок, особенно при планировании эксперимента. Примером является обязательное формирование третьей группы объектов при проведении сравнения воздействия двух разных факторов на объекты воздействия – группы, на которую не будет воздействовать ни один из сравниваемых факторов. Например, одна группа пенсионеров систематически пьет по чайной ложке рапсовое масло, вторая – подсолнечное, третья – не пьет масла совсем.

О том, зачем это нужно, мы уже говорили и еще будем подробно обсуждать в связи с планированием научных экспериментов.

6. Из полученных результатов делаются выводы теоретического характера – отсутствие таких выводов говорит о методологической ошибке, а отсутствие возможности сделать такие выводы – о системной ошибке.

7. Деятельность была направлена на поиск ответа на конкретный вопрос (была полезной), иначе она была методологически ошибочной.

8. Методология и исследовательские процедуры были определены и постоянны – это позволяет избежать методических ошибок (о том, почему определена должна быть методология, а ошибки будут выявлены – методические, еще пойдет речь в соответствующей теме).

9. Методология и результаты не зависели от субъекта исследования (были объективны) – это позволяет снизить вероятность фактических, методических ошибок и ошибок чувственного восприятия.

10. Исследование опиралось на доказательства и истинные положения (действия и выводы были обоснованы) – проверка этой особенности позволяет проконтролировать возможные логические и фактические ошибки, зачастую может помочь обнаружить в том числе и хронологические, так как восстановить хронологию часто помогает не столько точное знание, сколько правильное рассуждение.

С точки зрения формы:

11. Проверка «совместимости» (того, как данные, полученные в ходе деятельности, встраиваются в существующие теории или опровергают их) позволяет выявить системные и фактические ошибки, если исследователь достаточно объективен к себе.

12. Основанность исследования на практике – эксперименте, наблюдении (эмпиричность) – позволяет выявить фактические и часто даже логические ошибки. Если результат эксперимента противоречит результату рассуждения – весьма вероятно, что неверно именно рассуждение.

13. Проверяемость результатов (верифицируемость) создает предпосылки для выявления системных, логических и арифметических ошибок, в тех случаях, когда результатом является хронология, – то и хронологических.

14. Применяется специальный инструментарий (приборы, методы, приемы) – это должно снизить вероятность ошибок чувственного восприятия; целесообразно проверить, везде ли, где это возможно, вы применили существующие в науке наработки, не полагаясь исключительно на собственные чувства или рассуждения.

15. Деятельность ориентирована на поиск возможных ошибок в собственных и в чужих положениях, методиках и результатах – очевидно, что если ваша деятельность ориентирована именно так, то это положительно скажется на выявлении любых ошибок.

16. Исследователь в своих действиях исходит из принципов

• простоты (не допускает необоснованного усложнения гипотез),
• консерватизма (необходимость новаций всегда обоснована),
• универсальности (исследование касается не конкретного объекта, а класса объектов),
• красоты (гипотеза, теория, доказательство должны быть элегантны).

Принципы простоты и консерватизма направлены скорее на минимизацию почвы для возникновения ошибок, однако и поиск их именно в местах усложнений и не вполне обоснованного новаторства вполне продуктивен. Такие места надо проверить на наличие любых ошибок, в том числе терминологических и языковых.

Проверка соответствия принципу универсальности позволяет проверить себя на предмет ошибок чувственного восприятия, логических и методических ошибок.

Единственный признак научности, который может как позволить обнаружить ошибку, так и породить ее, – это принцип красоты. Ради красоты теории, к сожалению, исследователи иногда допускают фактические ошибки. Хотя при определенном опыте и натренированном глазе действительно сигналом возможной ошибки могут стать разного рода нарушения гармонии.

Все, что мы контролируем в своем научном продукте с точки зрения содержания, касается выявления возможных методологических ошибок – ошибок оформления исследования как научного.

С точки же зрения формы контролируем в тексте следующее.

1. Текст написан в научном дискурсе (использован научный функциональный стиль языка, применяются специальные термины и определения) – внимание к дискурсу позволит избежать языковых и речевых ошибок, хотя это и не гарантия, лучше все-таки дополнительно пользоваться услугами корректоров.
2. Используемые понятия были определены и постоянны – это позволит выявить терминологические ошибки и иногда, хотя плохо, если это не удалось сделать на более раннем этапе, до проверки готового текста, – системные.
3. Проверка, составлен ли текст в соответствии с принципами простоты, консерватизма, универсальности и красоты, позволит еще раз убедиться в отсутствии языковых и особенно речевых (стилистических) ошибок.

Легко заметить, что наименее вероятно путем анализа своей деятельности и своего текста на предмет признаков научности выявить фактические, арифметические и языковые ошибки. В принципе, это логично – такие ошибки не специфичны для научной сферы, поэтому и плохо поддаются выявлению научными инструментами. Они, если можно так выразиться, «общеобразовательные».

Наконец, проговорю то, что кажется очевидным, но забывается в отрыве от академического процесса: отсутствие методологических ошибок обеспечивает именно самоконтроль на предмет наличия в вашем исследовании перечисленных признаков научности. Если вы убедились, что все это так и есть в вашем исследовании, – почти наверняка оно методологически безошибочно.

Конечно, если при обнаружении этих признаков в своем исследовании вы не допустили ошибку чувственного восприятия. Но, в общем, научное исследование – это не строго процедурная деятельность, иначе ею можно было бы заниматься и не имея таланта.